Мировые стандарты оказания мед. помощи больным с COVID-19 постепенно эволюционируют, но на сегодняшний день нет единства, в т.ч. среди экспертов, в чётких подходах к тактике ведения больных, и это вполне объяснимо.
Об этом на своей странице в Facebook пишет Ольга Голубовская.
Оказывают влияние имеющиеся доказательства (или их отсутствие), некачественно проведённые, особенно в начале эпохи ковида, клинические исследования (из-за коллапса систем здравоохранения) и даже уровень самих экспертов (да, такое тоже бывает. Вот у нас, например, грантозависимые чиновники минздрава могут включить в группу экспертов по иммунопрофилактике профессора, который ею никогда не занимался, о чем сам мне с удивлением и поведал, и не включить специалистов, всю жизнь только этим и занимающихся, ибо имеют мужество на свою точку зрения).
Последние обновлённые стандарты ВОЗ содержат в т.ч. и некоторые критерии ведения больных с постковидными состояниями. При этом отмечается, что психоневрологические проявления, инфаркты, инсульты могут возникать и без признаков респираторных синдромов, а также в отдаленные периоды после острой фазы. Мы неоднократно наблюдали тромэмболические события после выписки уже стабильных больных, собственно, как и дебюты последующего заболевания с таких эпизодов. И неоднократно говорили о том, что это КОВИДНЫЕ инфаркты и инсульты, нравится это кому-то или нет. Также через несколько недель после острой стадии у больных могут возникать синдром Гийена-Барре, острый диссеминированный энцефаломиелит, лейкоэнцефалит и т.д. О когнитивных нарушениях уже известно всем...
кстати, они могут возникать и как следствие интенсивной терапии (PICS). Я все время думаю о том, что должен испытывать больной человек, наблюдая, как рядом кто-то умирает, как врачи борются за его жизнь, как он сам старается выжить, обнимая фотографии своих родных и близких.... Вот этот посттравматический синдром, связанный с ковидом, уже имеет место у многих, и у пациентов, и у мед. персонала (болел он или нет) и который сам со своими постковидными нарушениями ходит из последних сил на работу.
кстати, они могут возникать и как следствие интенсивной терапии (PICS). Я все время думаю о том, что должен испытывать больной человек, наблюдая, как рядом кто-то умирает, как врачи борются за его жизнь, как он сам старается выжить, обнимая фотографии своих родных и близких.... Вот этот посттравматический синдром, связанный с ковидом, уже имеет место у многих, и у пациентов, и у мед. персонала (болел он или нет) и который сам со своими постковидными нарушениями ходит из последних сил на работу.Но вернёмся к нашим международным рекомендациям. Все-таки, «основываясь на доказательствах с очень низкой достоверностью», ВОЗ рекомендует использовать НИЗКИЕ дозы антикоагулянтов для лечения больных. В то время как Национальный институт здравоохранения США (NIH) объявил, что введение ПОЛНОЙ дозы антикоагулянтов НЕ ТЯЖЕЛЫМ больным СНИЖАЕТ их потребность в интенсивной терапии и сокращает риск развития критических состояний (https://bit.ly/39kuRCw). Кроме того, руководитель исследования Мэтью Нил из Питтсбургского университета сказал, что назначение более высоких доз антикоагулянтов этой категории больных «должно стать стандартом лечения».
Еще одним дополнением к ведению больных в руководстве ВОЗ является то, что пациенты с COVID-19 в домашних условиях должны иметь возможность пользоваться пульсоксиметром. Мониторинг пульсоксиметрии дома был рекомендован на основании очень низкой достоверности доказательств (уровень дискуссии «на кого правильно надевать маску, больному или здоровому, помните? В конечном итоге оказалось, что всем 
).
).Ну и, наконец, получены строгие доказательства эффективности лечения ГКС. Дякуємо.
Так что, друзья, доказательства, спустя год пандемии, только «подтягиваются». И просто замечательно, что мы имеем возможность лечить пациентов уже давно препаратами, только сейчас получившими свои «докази». Например, тоцилизумабом. Вчера только обнимались с хирургом, которого мы спасли этим препаратом и который очень испугался, что его могут убрать из протокола. «Как же так, - сетовал, - это будет беда». «Да вот так, - отвечаю, - спасибо, что хоть хирурги не учат нас лечить инфекционных больных»...
А в целом я всегда говорю и буду говорить - так получилось, что на старте развития событий мы закономерно не имели никаких доказательств по многим эффективным препаратам, от многих в последующем отказались, опирались в рекомендациях на мнениях экспертов (как бы это кому не нравилось), и сейчас в целом мы лечим гораздо более эффективно, чем год назад, а будем, думаю, ещё лучше, несмотря на то, что ситуация осложняется постоянным изменением особенностей течения COVID-19, что связано как с процессами адаптации микро- и макроорганизма, так и с появлением новых вариантов вируса.
Всем здоровья!